Несмотря на активное развитие и совершенствование института субсидиарной ответственности КДЛ в последние годы, многие его аспекты нуждаются в разъяснении.
Одним из таких аспектов является вопрос о возможности возникновения двойного взыскания у КДЛ в случае одновременного возложения на него обязанности вернуть незаконно полученное по сделке с должником, признанной судом недействительной.
Привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является одним из наиболее эффективных способов пополнения конкурсной массы должника. При этом кредиторы практически всегда наряду с привлечением к субсидиарной ответственности используют иные способы защиты своих прав, в т. ч. заявляют требования о признании сделок должника недействительными.
В связи с этим одним из актуальных направлений развития правоприменительной практики является вопрос о соотношении требований кредиторов о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности с иными способами защиты прав. В частности, особый интерес вызывает допустимость привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности при наличии в отношении этих же лиц вступивших в законную силу судебных актов о признании сделок недействительными.
В настоящее время до сих пор не сложилась устоявшаяся правоприменительная практика по данному вопросу. Некоторые суды полагают, что одновременное применение двух этих способов защиты приводит к двойному взысканию (двойной ответственности) у контролирующих должника лиц и отказывают в удовлетворении одного из требований.
Так, например, в Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 21.03.2019 № Ф05-6095/2018 по делу № А40-172410/2016 указано следующее:
«Таким образом, сумма задолженности была взыскана с Коробкова М. А. в качестве последствий недействительности сделки.
Привлечение же Коробкова М. А. к субсидиарной ответственности повлечет за собой двойную ответственность за одно и то же правонарушение, установленную вступившим в законную силу судебным актом, что недопустимо в силу положений действующего законодательства».
Аналогичная позиция содержится также в Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 22.04.2021 № Ф05-4251/2019 по делу № А40-191012/2017.
При этом данная позиция противоречит позиции СКЭС ВС РФ, изложенной в Определении № 305-ЭС15-14221 от 17.08.2017 по делу № А41-13385/2014.
Проанализировав позиции СКЭС ВС РФ и судов нижестоящих инстанций по этому вопросу, мы предлагаем обоснование допустимости привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности при наличии в отношении этих же лиц вступивших в законную силу судебных актов о признании сделок недействительными.
1. Требование о применении последствий недействительной сделки (возврат полученного по сделке в конкурсную массу) и требование о привлечении к субсидиарной ответственности имеют разную правовую природу.
В отечественной правовой доктрине наиболее распространенным является подход, согласно которому субсидиарная ответственность контролирующего должника лица имеет деликтную природу. Аналогичный вывод содержится в пп. 2, 6, 22 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53, а также в многочисленных судебных актах СКЭС ВС РФ.
Так, например, в Определении СК ЭС ВС РФ № 303-ЭС19-15056 от 16.12.2019 по делу № А04-7886/2016 отмечено, что субсидиарная ответственность по обязательствам должника (несостоятельного лица) является разновидностью гражданско-правовой ответственности и наступает в связи с причинением вреда имущественным правам кредиторов подконтрольного лица.
В то же время признание сделки недействительной и применение последствий ее недействительности по основаниям, установленным в ст. 61.2 и ст. 61.3 закона о банкротстве, в отличие от привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности, не являются мерой гражданско-правовой ответственности, а направлены лишь на приведение сторон в первоначальное положение, то есть имеют иную (кондикционную) правовую природу (Определение СКЭС ВС РФ от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757 (2, 3) по делу № А22-941/2006).
Идея о том, что применение последствий недействительной сделки (возврат полученного по сделке в конкурсную массу должника) имеет кондикционную природу и направлено на приведение сторон в первоначальное положение, а привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является разновидностью гражданско-правовой ответственности (имеет деликтную природу), воспринята так же судами нижестоящих инстанций.
Так, например, в Постановлении АС Уральского округа № Ф09-9335/21 от 16.03.2022 по делу № А47-6983/2019 отмечено:
«В свою очередь то, что заявитель кассационной жалобы называет убытками вследствие признания сделок недействительными, представляет собой соответствующее последствие недействительности – реституцию.
Вопреки мнению заявителя кассационной жалобы, применение последствий недействительности сделки имеет иную правовую природу, нежели субсидиарная ответственность контролирующего должника лица.
Необходимо понимать, что экономическая природа недействительной сделки как противоречия в цепочке торговых гражданско-правовых операций обусловливает единственный закономерно возможный способ собственного устранения – восстановления положения, существовавшего до совершения сделки, полного аннулирования и устранения ее последствий имущественного характера.
В этой связи реституция выступает способом защиты прав участников недействительной сделки.
Следовательно, не исключается возможность привлечения контролирующего должника лица к ответственности и при применении последствий недействительности сделок, в результате совершения которых причинен вред имущественным правам кредиторов должника».
Аналогичная позиция содержится, например, в Постановлении Семнадцатого ААС № 17АП-14147/2015 (55, 56)-АК от 19.07.2022 по делу № А50-5271/2015.
Признание сделок недействительными и применение последствий их недействительности не освобождают контролирующих должника лиц от субсидиарной ответственности за доведение юридического лица до банкротства
При этом на необходимость определения правовой природы каждого требования в случае конкуренции требований о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности и иного требования к контролирующему должнику лицу (в данном случае вопрос касался возмещения ущерба, причиненного преступлением) было обращено внимание в Определении СК ЭС ВС РФ от 03.07.2020 № 305-ЭС19-17007(2) по делу № А40-203647/2015. Так, например, поскольку требования о привлечении к субсидиарной ответственности и требования о возмещении ущерба, причиненного преступлением, имеют одинаковую (тождественную) деликтную природу, то более позднее требование не подлежит удовлетворению, т. к. предмет и основание данных требований совпадают.
2. Привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности возможно при одновременном применении в отношении этих же лиц последствий недействительности сделки (возврат полученного по сделке в конкурсную массу).
Признание сделок недействительными и применение последствий их недействительности не освобождают контролирующих должника лиц от субсидиарной ответственности за доведение юридического лица до банкротства, поскольку предмет и основание предъявленного требования о привлечении к субсидиарной ответственности и требований, рассматриваемых в рамках споров о признании недействительными сделок, различаются.
Данная позиция сформулирована еще в Определении СК ЭС ВС РФ № 305-ЭС15-14221 от 17.08.2017 по делу № А41-13385/2014 (о банкротстве ООО «Истринское ДРСУ»):
«Вопреки возражениям заявителя, не исключается возможность привлечения руководителя должника к ответственности и при применении последствий недействительности сделок, в результате совершения которых причинен вред имущественным правам кредиторов должника.
Факт удовлетворения требований кредиторов за счет реализации возвращенного в конкурсную массу имущества, на который ссылается заявитель, подлежит учету при определении размера субсидиарной ответственности Жидко Н. В.».
Более того, указанная позиция СК ЭС ВС РФ воспринята в многочисленных судебных актах нижестоящих судов. В Постановлении АС Московского округа № Ф05-7189/2021 от 24.02.2022 по делу № А40-277413/2018 отмечено:
«Таким образом, взыскание денежных средств, применяемое в качестве последствий недействительности сделок, направлено на приведение сторон в первоначальное положение и не препятствует привлечению контролирующего лица к субсидиарной ответственности».
Аналогичная позиция сформулирована также в Постановлении АС Московского округа № Ф05-21636/2017 от 24.05.2021 по делу № А41-70411/2016; Постановлении АС Московского округа № Ф05-10771/2017 от 08.09.2020 по делу № А40-183194/2015; Постановлении АС Уральского округа № Ф09-9335/21 от 16.03.2022 по делу № А47-6983/2019; Постановлении Девятого ААС № 09АП-40886/2020 от 12.10.2020 по делу № А40-47847/2017; Постановлении Девятого ААС № 09АП-31238/2018 от 18.08.2018 по делу № А40-22965/2016 и др.
В аналогичных спорах суды также приходят к выводу об отсутствии двойного взыскания в случае, если конкурирующие между собой требования имеют разную правовую природу.
Так, например, суды удовлетворяют оба конкурирующих между собой требования в спорах о привлечении к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника, при наличии задолженности по поручительству, включенной в реестр требований кредиторов должника. Так, например, в Определении СКЭС ВС РФ № 308-ЭС17-15907 (7) от 27.12.2021 по делу № А53-1203/2016:
«Таким образом, в ситуации, когда исполнение обязательств должника перед кредитором обеспечено поручительством лица, являющегося одновременно контролирующим основного должника лицом, наличие судебного решения о взыскании с такого лица задолженности по договору поручительства само по себе не является основанием для отказа в удовлетворении заявления о привлечении его к субсидиарной ответственности в качестве контролирующего должника лица».
Аналогичная позиция содержится в Определении СКЭС ВС РФ № 306-ЭС20-20721 (6) от 16.03.2022 по делу № А65-19352/2018.
Таким же образом данный вопрос был разрешен в АС Уральского округа. Согласно п. 4 Рекомендаций НКС при АС Уральского округа «Вопросы применения законодательства о несостоятельности (банкротстве)» (по итогам заседания, состоявшегося 10–11.10.2019 в г. Екатеринбурге) в ситуации, когда исполнение обязательств должника перед кредитором обеспечено поручительством лица, являющегося одновременно контролирующим основного должника лицом, наличие судебного решения о взыскании с такого лица задолженности по договору поручительства само по себе не является основанием для отказа в удовлетворении заявления о привлечении его к субсидиарной ответственности в качестве контролирующего должника лица.
В этом случае в целях недопущения двойного фактического взыскания одной и той же суммы в судебном акте о привлечении к субсидиарной ответственности должно быть указано на известное суду судебное решение о взыскании с данного лица денежных средств как с поручителя: погашение им задолженности по договору поручительства влечет уменьшение объема субсидиарной ответственности и, как следствие, размера подлежащей фактическому взысканию по соответствующему судебному акту суммы.
Определенную трудность вызывает вопрос исполнения судебных актов о привлечении к субсидиарной ответственности и применении последствий недействительности сделки, заключенной между должником и контролирующим его лицом
На необходимость определения правовой природы конкурирующих требований указывают суды и в спорах о взыскании убытков с единоличного исполнительного органа юридического лица при наличии судебных актов о признании сделок, заключенных единоличным исполнительным органом юридического лица, недействительными (см. например, Постановление АС Дальневосточного округа № Ф03-2386/2022 от 31.05.2022 по делу № А73-13509/2019).
3. Привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности при наличии судебных актов о признании в отношении данных лиц сделок недействительными (применение последствий недействительности – возврат полученного по сделке) не образует двойного взыскания.
Определенную трудность вызывает вопрос исполнения судебных актов о привлечении к субсидиарной ответственности и применении последствий недействительности сделки, заключенной между должником и контролирующим его лицом. Как уже отмечалось, некоторые суды отказывают в одновременном применении этих способов защиты права кредиторов, т. к. полагают, что одновременное применение двух средств защиты может привести к неосновательному обогащению на стороне взыскателя.
В самом общем виде данный вопрос был разрешен в абз. 5 п. 16 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”», в котором разъясняется вопрос об исполнении двух конкурирующих между собой судебных актов. Так, в случае исполнения одного из конкурирующих судебных актов исполнительное производство по второму судебному акту оканчивается судебным приставом-исполнителем в порядке ст. 47 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве». Если будут исполнены оба судебных акта, то по позднее исполненному осуществляется поворот исполнения в порядке ст. 325 АПК РФ.
Разъяснения, изложенные в абз. 5 п. 16 Постановления Пленума ВАС РФ № 63 от 23.12.2010, применяются судами по аналогии в случаях конкуренции судебных актов о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и наличии в отношении этих же лиц судебных актов о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности этих сделок в виде возврата полученного по ним в конкурсную массу, поскольку разрешают вопрос об исполнении конкурирующих между собой судебных актов.
Так, например, в Постановлении Седьмого ААС № 07АП-7371/2019 (5) от 24.05.2021 по делу № А27-18085/2018:
«Возможность привлечения руководителя должника к ответственности и при применении последствий недействительности сделок, в результате совершения которых причинен вред имущественным правам кредиторов должника не исключается, что следует из п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ № 62 от 30.07.2013 “О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица”. Денежные средства по реституционным требованиям в конкурсную массу в полном объеме не поступили.
Кроме того, при наличии двух судебных актов необходимо учитывать следующее, если будет исполнен первый судебный акт, в результате чего вред должнику будет фактически возмещен путем возврата в конкурсную массу должника денежных средств, то исполнительное производство по второму судебному акту оканчивается судебным приставом-исполнителем в порядке ст. 47 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ “Об исполнительном производстве” [абзац пятый пункта 16 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 “О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)”]».
Аналогичная позиция содержится в Постановлении Восьмого ААС № 08АП-10762/2018 от 13.10.2018 по делу № А75-2595/2016.
Таким образом, при одновременном наличии двух судебных актов о применении последствий недействительности сделки и привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц двойное взыскание («двойная ответственность») не возникает, т. к. при исполнении одного судебного акта исполнительное производство по второму прекращается в силу ст. 47 ФЗ об «Об исполнительном производстве».
Донатас Рукасуев
юрист Юридическая компания «BLF Partners»
